Цена отвращения – Weekend – Коммерсантъ

В начале этого года исполнилось сто лет со дня рождения Патриции Хайсмит и вышла приуроченная к этой дате очередная ее биография, в которой писательница предстает в еще более неприглядном свете, чем в предыдущих. Мария Степанова рассказывает о том, что неизменно пугает биографов в личности Хайсмит, и о том, чем так притягательны ее книги

1. В начале 1990-х семидесятилетняя Патриция Хайсмит написала для журнала The Oldie несколько эссе мемуарного характера. Одно из них называлось «Моя жизнь с Гретой Гарбо», Хайсмит боготворила ее по нескольким причинам сразу. Во-первых, идеальное лицо актрисы было идеальным экраном для проекций: несколько возлюбленных Хайсмит, по ее мнению, были на Гарбо похожи, а больше всех — мать писательницы, Мэри Плангман, главная любовь-ненависть ее щедрой на антипатии жизни. Когда смотришь на фотографии, особого сходства не видно, но так ли это важно; существенна здесь натянувшаяся когда-то и никогда не провисавшая ниточка аналогии, связи, которая кажется значимой и неслучайной.

«Моя жизнь с Гретой Гарбо» (которой, по сути, не было, они даже не были знакомы) повествует о совместности, как бы это сказать, одностороннего характера. Рассказчица живет с Гарбо в одном городе, в одном районе и время от времени встречает ее тут и там — безупречная прямая спина, широкополая шляпа, поднятый воротник. Она всегда одна, без спутников. Достаточно видеть ее иногда («ты здесь, мы в воздухе одном»), Хайсмит специально поясняет, что, как ей ни хотелось продлить очарованье, последовать за актрисой, узнать, куда она идет (в английском тексте здесь применяется красноречивое слово stalking), она ни разу себе этого не позволила. На этот раз общего воздуха ей было достаточно. Несколькими десятилетиями раньше, когда она писала свой знаменитый роман «Цена соли», позже переименованный в «Кэрол», двадцатисемилетняя Хайсмит похожему искушению поддалась.

Это история эмблематическая, мало какой рассказ о Хайсмит без нее обходится: в рождественские недели 1948 года Патриция подрабатывает в игрушечном отделе дорогого универмага «Блумингдейл», серпантин, продавщицы в зеленом, нарядные покупательницы. Скажу в скобках, что деньги ей были нужны, чтобы оплачивать курс психоанализа; здесь версии расходятся довольно далеко — согласно одной, Хайсмит пыталась таким образом заставить себя получать удовольствие от секса с мужчинами (не удалось), другая настаивает на том, что она просто собирала материал для будущей прозы и никогда не относилась к процессу сколько-нибудь серьезно. Скорее всего, оба варианта так или иначе учитывались Хайсмит как рабочие и даже взаимодополняющие. Так вот, 8 декабря в отдел игрушек зашла высокая светловолосая женщина в меховом пальто. Она выбрала куклу для дочки и оставила свой адрес, чтобы магазин отправил покупку почтой. «Казалось, от нее исходил свет»,— запишет в дневнике Хайсмит, которая ее обслуживала. Она запомнит адрес — и после конца смены отправит ей короткую поздравительную открытку с номером вместо подписи, потом вернется домой и почти без помарок запишет в рабочей тетради подробный план будущей «Цены соли». В романе так все и начинается: молодая продавщица Тереза (вечная самоненавистница Хайсмит предлагает здесь улучшенную версию себя — героиня младше на десять лет, неискушенней и непосредственней) пишет прекрасной покупательнице, та отвечает.

Этим видением (богиня посещает игрушечный магазин и мимоходом выбирает себе подругу-дочь-игрушку) освещен первый роман о лесбийской любви со счастливым концом; хеппи-энд у него своеобразный — старшая подруга отказывается от опеки над собственной дочерью, чтобы остаться с младшей.

Женщина, которую звали Кэтлин Сенн, никогда не узнала о том, какое впечатление она произвела. Хайсмит никогда не узнала имени Mrs. E.R.Senn, of North Murray Avenue, Ridgewood, New Jersey, но угадала довольно точно: Кэтлин и Кэрол, соседние звуковые ячейки. Неизвестно даже, действительно ли Патриция отправила ей открытку по Терезиному образцу — все биографы Хайсмит сходятся на том, что дневникам писательницы, где все так подробно и убедительно изложено, нельзя особенно доверять: записи часто делаются задним числом, много позже даты, проставленной в тетради, или намеренно смешивают реальность и вымысел. Как бы то ни было, спустя какое-то время после рождественской встречи, дописав первый черновик романа о Кэтлин, Хайсмит садится в поезд, потом в автобус и едет по адресу, услышанному тогда в магазине.

Она не собирается знакомиться со своей незнакомкой, ее задача простая и внятная — увидеть место, дом, где та живет, а если ее саму — то издалека. То, что она при этом испытывает, ближе к ее криминальным романам, чем к дорожной идиллии «Кэрол». Это чувство преступника, которого вот-вот поймают за руку: паника и обморочный стыд, когда в автобусе ей начинают громко объяснять дорогу, отчаянное блуждание по улицам респектабельного Риджвуда в поисках нужной авеню и, наконец, еще одно ослепительное видение — Кэтлин Сенн в бирюзовом платье за рулем голубого открытого автомобиля. Или это была другая женщина, Хайсмит толком не разглядела. Она уже получила то, за чем приезжала, свидетельство чужой, непроницаемой жизни, которая только и могла показаться ей раем, клубом, в который ее никогда не примут. Она с удовольствием отметила богатство и основательность этой чужой жизни, дом с башенками, подстриженную лужайку. Как и ее будущий герой, талантливый Том Рипли, она очень ценила вещественность, ее цвета, запахи, фактуры и то, что угадываешь ладонью,— качество вещи

. Ее богиня была хорошо устроена и успокоительно недоступна.

Хайсмит вернется в Риджвуд, дописав свой роман,— заглянуть в Алисино волшебное окошко и убедиться, что райский сад не утратил своих очертаний. Этот сюжет, как его ни назови — сталкингом, вуайерской одержимостью, настойчивым преследованием «виденья, непостижного уму»,— на десятилетия останется чем-то вроде неподвижного центра универсума Хайсмит и будет повторяться снова и снова. Это что-то вроде макабрического варианта «Девочки со спичками»: чья-то пленительная жизнь разворачивается у нас перед глазами, неприступная, погруженная в себя, не подозревающая о нашем существовании до тех пор, пока тайный свидетель не обнаружит своего присутствия. Эта секунда вторжения (пенетрации, подсказал бы аналитик) раскалывает рай, разом искажает его очертания еще до того, как зло окончательно проступит на поверхность. Рай — это место, куда нам нет доступа: ни съесть, ни выпить, ни поцеловать (первым из названий «Цены соли» было «Аргумент Тантала»).

Ад — это рай с момента, как мы там оказались.

В ноябре 1951-го, за полгода до того как роман про Терезу и Кэрол был напечатан, светловолосая Кэтлин Сенн вышла из дома, села в автомобиль, стоявший в гараже, и включила зажигание. Хайсмит не узнала о ее самоубийстве, Сенн — о том, какой текст она вызвала к жизни, встреча обернулась невстречей.

Как бы то ни было, за Гарбо Хайсмит не следила, не ходила за ней по нью-йоркским улицам или утаила это от читателя. Ее позднее эссе — признание в любви, которой вполне достаточно ощущать невидимую ниточку связи. 

Таких ниток может быть много, они могут быть разными — и когда речь идет о Хайсмит, они часто приводят к предметам: заместителям той, с кем была связана открытка или сувенир. В старости они почти полностью заменили ей живых людей (фотографии вместо женщин, сувениры вместо родственников), лучше справляясь со своей задачей — не разочаровывать, не уходить, не стареть. Так они и ее пережили и, словно им было велено не разбредаться, хранятся теперь все вместе в безразмерном архиве Хайсмит в швейцарском городе Берне: тетради дневников, географические карты, книги о кошках, пишущая машинка «Олимпия Де Люкс», много единиц холодного оружия и купленный когда-то за двадцать долларов викторианский стереоскоп с двумя сотнями желтых двоящихся фотографий.

Вот и в эссе о Гарбо Патриция вдруг говорит, что сейчас она именно что с ней живет («в каком-то смысле — Гарбо ведь все-таки умерла»). То, что можно назвать воспоминаниями, на этом заканчивается, и остаток текста, его большая часть — три четверти,— посвящен предмету, которым актриса когда-то владела. Теперь он принадлежит Хайсмит, получен ею в подарок, и она в деталях излагает историю своих с ним отношений. Это рисунок, купленный кем-то на «Сотбис», акварель, перо и чернила; на его полное описание уходит восемь (восемь!) абзацев, как всегда у Хайсмит, сжатых и информативных — но короче нельзя: это ведь кульминация текста, его высшая точка.

На картинке, она наверняка лежит сейчас в бернском хранилище в ожидании чьих-то глаз и рук, но я никогда ее не видела и пересказываю пересказ,— на картинке прощание. Размытые деревья, крыши, церковный крест, ожидающая карета; один джентльмен уезжает, второй, облаченный в черное, остается. Тот, кто отправляется в дорогу, старше, ему около сорока; собеседник (длинные светлые волосы, юношеская фигура — невозможно не спросить себя, пишет Хайсмит, мужчина это или переодетая женщина) прикасается к его руке.

Строго говоря, женственными кажутся оба, они пристально глядят друг другу в глаза и улыбаются. Нет сомнений, что то, что связывает этих двоих, имеет отношение к сексу. У рисунка есть подпись, сделанная на том же листе: «и он сказал, что, уезжая тогда из Лондона, полагал, что ему более незачем будет в город возвращаться».

Могла ли Гарбо, спрашивает Хайсмит, подписать рисунок сама — выдумать эти слова или процитировать какую-то любимую книгу? Могла ли акварель быть сделана специально для нее, кем-то из знакомых или друзей? «Должна ли я попытаться это выяснить, или так и жить с нею дальше, как живу уже два месяца, получая удовольствие от собственных домыслов и фантазий?» В чем она почти уверена — это в том, что должна была значить картинка, с ее недвусмысленной двусмысленностью и мерцающими гендерными возможностями, для актрисы, любившей и женщин, и мужчин, но все-таки предпочитавшей первых. Патриция верит, что Гарбо узнавала в младшем собеседнике себя: она и сама помнит или видит ее такой — высокий рост, неулыбчивый рот, женственность, мальчишество. «Если фигура в черном — переодетая женщина, сюжет становится понятным. Но карандашная подпись с ее мужскими местоимениями делает это предположение сомнительным». Что Хайсмит и нравится, она проговаривает очевидную мысль почти до конца: любовная связь между мужчинами должна была считываться Гарбо как зеркальный намек на ее собственную сексуальность, за портретным сходством обнаруживалось дополнительное двойное дно, шутка для немногих, для тех, кто понимает.

На схожем механизме неполной, уязвимой подмены строится многое в универсуме Хайсмит. Он перенаселен одержимыми друг другом мужскими парами, дело почти всегда кончается убийством, но любовь остается постоянной, недоназванной альтернативой. Кто-то из редакторов «Двух ликов января», одного из многих ее романов, где два героя преследуют и шантажируют друг друга в чужих краях, сказал, что их отношения невозможно объяснить, если они друг с другом не спят. Связанные ревностью, соперничеством, восторженной завистью, мужские пары в «Тех, кто уходит», «Сладкой болезни», «Крике совы», книгах о Рипли часто соединены, как булавкой, присутствием женщины — живой или мертвой. Но мучают и преследуют они друг друга, и ненависть связывает их куда сильней, чем могла бы любовь. Для Хайсмит это, впрочем, были почти синонимы; любить-убить, любить-умереть; где-то в дневниках она описывает лучезарную фантазию — она держит возлюбленную за горло и слегка его сдавливает.

2. Трудно найти книгу или статью о Хайсмит, которая не начинала бы разговор с того, каким глубоко неприятным человеком она была. И не без причины: Патриция всегда была тем, что называется good hater, и с годами ее многочисленные ненависти только набирали силу и распространялись на все большее количество социальных групп. Ситуативная, в духе туристического колониализма, нелюбовь к арабам не противоречила продуманной ненависти к евреям, которая в свою очередь не мешала тому, что множество друзей и подруг Хайсмит были евреями и нимало этого не скрывали. Америка тоже вызывала у нее сложные чувства, смесь раздражения и нежности, но страх и ненависть к афроамериканцам были открытыми и неподдельными; к Франции и французам у нее тоже было множество претензий, хотя она и жила там десятилетиями. Впрочем, как и ко всему роду человеческому — от него она всегда ждала худшего и была постоянно настороже; издатели, безусловно, только и ждали случая, чтобы ее обмануть, светские знакомые — унизить, поклонники творчества — украсть что-нибудь ценное и скрыться. Всю жизнь она любила женщин, не переставая при этом смотреть на них как на других, с восторгом, настолько перемешанным с презрением, что лишний раз становилось ясно, что саму себя она женщиной не считала. Впрочем, как и мужчиной. Ее мизогиния («может, я ошибаюсь, но женщины не такие активные, как мужчины, и не такие отважные») была составной частью глубокой и последовательной мизантропии, нелюбви к людям, которая заставляла ее идентифицироваться с животными. Один из ее сборников («Повести о зверских убийствах») целиком посвящен звериному реваншу: в каждом рассказе домашние любимцы жестоко и продуманно мстят своим отвратительным хозяевам. Сама Патриция больше всего любила животных, наименее пригодных для сентиментального сожительства с человеком: улиток. Воспоминания современников полнятся историями о том, как она носила их в сумочке и выпускала на стол с коктейлями на светском приеме, как провозила их контрабандой под рубашкой во Францию, где до сих пор живут их дальние потомки. В прозе Хайсмит улитки возникают несколько раз — и особое внимание уделяется тому, как они занимаются любовью (медленно, бесконечно медленно). Впрочем, есть и другая история: посмотрев «Похитителей велосипедов», фильм о послевоенной Италии с ее безнадежной нищетой, она немедленно отправилась в ресторан и заказала себе полную тарелку улиток и бутылку хорошего белого. В мире Хайсмит нет идей или чувств, которые не были бы обречены на полный поворот кругом.

Сама она, безусловно, получала удовольствие от возможности быть плохой: подозревать всех во всем, устраивать сцены официантам, скандалить с родственниками, особенно с матерью, делать невыносимым любое застолье. Думаю, у этого был и дополнительный смысл; она вовсе не ощущала себя частью человечества — скорее сторонним наблюдателем, заинтересованным тем, как смешно и странно эти существа реагируют, если вывести их из равновесия. Это у нее отлично выходило.

И все-таки занятно, что обязательное, как здрасте, предуведомление о том, что она была очень, очень несимпатичным человеком, становится неотъемлемой частью любого разговора о Хайсмит. В конце концов, несимпатичными и даже просто дурными людьми писатели бывают довольно часто — но скороговорка «неприятная женщина, автор неприятных книг» пристала именно к ней. И, видимо, не просто так: что-то в самом устройстве этой прозы вызывает беспокойное желание искать ответов в жизни самой писательницы. Словно, если мы поставим ей диагноз, будет проще примириться с содержанием текстов и сознанием, которое вывело их на свет. Скажу грубей: романы и рассказы Хайсмит становятся сколько-нибудь конвенциональными и приемлемыми только в случае, если мы знаем, что они — результат отклонения (душевной болезни, перверсии, травмы), определившего ее взгляд на мир. Она пишет так, потому что она такая, не такая, как мы, ее читатели, как большинство человеков, и это знание дает нам возможность выйти на улицу и улыбаться знакомым после того, как книга дочитана или закрыта. Для того чтобы тексты, написанные из другой антропологической перспективы, оставались выносимыми, надо уверить себя, что их автор плохой, другой, совсем на нас непохож. Так оно и делается десятилетиями.

В последней книге о Хайсмит, выпущенной аккурат к ее столетию, эта интересная логика достигает кульминации — и биограф прямо в предисловии знакомит нас с выводами: безусловно, эта дурная женщина и прозу тоже писала дурную, а как иначе. Книжка, прямо скажем, нехитрая и лучше всего описывается термином «абьюзивная биография». Но есть что-то в письме Хайсмит, что исподволь заставляет включаться морализаторскую машинку и у очень серьезных читателей и критиков — и в ход легко идут понятия «добро» и «зло», словно разницу между текстом и поступком внезапно сочли несущественной. Фразы вроде «читая эти рассказы, я почувствовал себя в присутствии беспримесного зла» применяются к этой прозе с такой частотой, что заставляют задуматься о механизме восприятия, которое так торопится обозначить незнакомую территорию как страшную и чужую, даже не пытаясь соотнести обычаи местных жителей со своим. Но так Хайсмит и читают: как письма из чужой страны — подробные реляции из нечеловеческого мира, где наши моральные и поведенческие привычки отменены, как сила тяжести. В каком-то смысле тексты, десятилетиями шедшие по ведомству триллеров, упорно и последовательно воспринимаются как документалистика.

При этом кажется, что такой способ чтения (очень меня раздражающий) сама Хайсмит могла бы одобрить. Ее alien’s gaze, врожденная странность реакций и укрупненное внимание к фактуре мира были как-то уравновешены мощным механизмом, работавшим у нее в мозгу, без устали делившим поступки и явления на черные и белые. Автор историй про то, как работает преступный ум, она была — опять полный поворот кругом — очень религиозна, что никак не мешало ни ее любовной жизни, ни писательской свободе, но придавало и той и другой особенный характер — и когда в дневниках она просила Божьего благословения на то, чтобы новая книга удалась, и когда она, раз за разом, описывала эротические переживания как райские, заранее зная, что и этот рай придется покинуть.

Христианство Хайсмит особое — оно лишено всяческой надежды. Помимо самоочевидной религии труда и добродетели, общей для времени и места, где она родилась (ту же доктрину исповедовала Сильвия Плат, младшая на десятилетие, истово веровавшая в то, что ее усилия не могут не конвертироваться в очень земной успех), она исходит из невесть откуда взявшегося, но ощутимого знания, что успех, это реальное выражение Божьей благодати, распределяется неравномерно. Есть те, кто для него рожден, и есть другие, рожденные для вечной и непоправимой ночи. С этим жестоковыйным детерминизмом кальвинистского образца, поделившим человечество на заранее спасенных и заведомо осужденных, легче жить, если ты робко причисляешь себя к тем, кому предстоит спастись. У Хайсмит на свой счет сомнений нет, она принадлежит к числу отверженных, не таких, как надо, и из этой позиции, держа свой ум во аде и отчаявшись раз и навсегда, она смотрит на земную жизнь — и на перспективу небесной. Эта, единожды усвоенная, точка зрения определяет ее отношения со всеми версиями счастья, воли, покоя, которые ей доступны,— она слишком хорошо знает, что дело это временное и кончится оно плохо. Все ее любовные связи обречены на провал просто потому, что в них участвует она, Пат, а значит, имеет смысл заранее вести себя хуже некуда, проверяя отношения на прочность и ведя их к неизменному финалу. То же и в отношениях с матерью, и, ведя детальный счет бесчисленным обидам, непониманиям и ссорам, в рабочей тетради она видит картину четко: если бы она не родилась, мать не превратилась бы в полубезумное чудовище. Личность Хайсмит оказывается ключом ко всем дверям (запирая их раз и навсегда), объяснением для всех поражений. Их будет много, и главной мечтой, главным сюжетом ее прозы станет перемена участи — то есть смена личности. Быть не собой, а кем-то другим, кем угодно.

С понедельника по пятницу человек работает на скучной работе в городке с тоскливым названием, живет в сером до одури пансионе, вежлив с хозяйкой, знаком с постояльцами. На выходные он уезжает, а куда — не знает никто; там у него дом, красиво и продуманно обставленный, записи Моцарта и Шуберта, под которые он готовит себе особенный, продуманный ужин, пьет французское вино и почти не смотрит на каминную полку с фотографией женщины, которая непременно выйдет за него замуж, хотя и вышла почему-то за другого. Но это можно будет исправить. На выходных у него другие имя и фамилия, Билл Ноймайстер, новый хозяин — тот, у кого все получается ладно и легко, у кого только и может быть этот дом и эта жена.

Другая история. С понедельника по пятницу усталый, едва оправившийся от тяжелого развода человек работает в небольшом городке, а вечерами садится в машину и кружит по окрестностям. Он знает, куда поедет, хотя много раз обещал себе перестать. Припарковавшись где-то, он долго идет через лес, а потом стоит и смотрит на то, как в освещенном окне девушка, о которой он ничего не знает, готовит себе ужин. Вот поправила волосы, повернулась, вышла в другую комнату, снова здесь, открыла бутылку вина. Больше всего он боится привлечь ее внимание, напугать в темноте. Ему от нее ничего не надо, он не хочет с ней спать или даже подойти поближе к окну; то, что ему необходимо,— эта озаренная светом картинка с ее спокойной, незамутненной жизнью.

Третья. Подросток попадает в гости к ровеснику — в богатый и счастливый дом, где ему рады. Все бы хорошо, но он понимает, что не сможет жить без этого дома с его стенами, вещами, картинами, укладом и что он должен сделать это место своим.

Четвертая, пятая, шестая. «Фрустрация как сюжет. Человек любит другого, которого не может добиться или с которым не может остаться» (Дневник, 26 сентября 1949). Некоторые из этих сюжетов выросли до романа, другие остались в черновиках. В каком-то смысле все книги Хайсмит начинаются с того, как медленно разворачивается зачарованность в одном, отдельно взятом, невезучем сознании, как в нем прорастает мысль о том, что рай достижим. Она описывает его с дотошностью средневекового визионера: светлое дерево в гостиной, светлые волосы девушки, цвет вазочки, ингредиенты для салата. Эти начала («я люблю, чтобы начало книги было медленным, даже скучным»), эти замедленные до медовой тягучести экспозиции занимают в ее романах едва ли не половину — и хочется еще отдалить неизбежный поворот, точку, где скорость начинает нарастать, колесики цепляются друг за друга, события подталкивают друг друга с балетной точностью, пока от рая и героя не остается что-то вроде дымящейся черной дыры. Рай должен быть разрушен, каждый раз по-новому, всегда с предельной элегантностью. У Хайсмит не бывает счастливых концов, «Цена соли» исключение.

Есть, конечно, еще Том Рипли, ее любимый персонаж, которому удается остаться неуязвимым и не уличенным в четырех книгах подряд (каждая следующая хуже великой первой). Как-то не принято считать, что эти истории завершаются хеппи-эндами, в каждой из них обаятельное зло торжествует и остается безнаказанным. И это не только потому, что Рипли совсем уж ей родня с этим его чувством привычного отвращения к себе, к своему лицу, прошлому и плохо сшитым костюмам. Просто в этом романе перемена участи случается не до, а после крушения рая, которое происходит слишком быстро. Дикки Гринлиф, светловолосый ровесник, к которому Том льнет как к существу из лучшего мира, безусловно принадлежащему к категории избранных, заведомо оберегаемых провидением, означает для него мечту о совместности, где деньги и возможности, которые они дают, раздвинут для них двоих счастливый коридор — Рим, Париж, серебряные браслеты и льняные рубашки, легкий смех на двоих, никаких докучных женщин с их притязаниями и ревностью — рай, где их, Тома и Дикки, не отличить друг от друга, и даже одежда у них общая. Когда все это окажется нелепой фантазией, Том Гринлифа убьет. И вот тут-то откроется окно новых возможностей: вместо того чтобы быть с Дикки, он станет им самим. Будет носить его кольца и обувь, наберет немного веса, чтобы костюмы сидели, выучит итальянский, убьет всех, кто может помешать, и будет гладить в темном купе первого класса хрустящую простыню, обещание новой жизни, которую он проведет на правах Дикки Гринлифа, ловко подменив его в толпе удачников. Этому, новому Рипли, уже-не-Тому, не-совсем-Дикки, счастливый конец полагается по праву: он выскочил из собственной судьбы, как из уходящего вагона.

3. Хайсмит несколько раз описывала сцену, оказавшуюся зерном, из которого вырастет Рипли. Она называла такие быстрые картинки (идеи, сочетания слов) микробами — germs,— имея в виду, что замысел книги можно подцепить, как заразу. В тот раз она выглянула в итальянское окошко и увидела молодого человека в шортах и сандалиях, одиноко бредущего по пляжу. Другое такое ослепительное видение было у нее когда-то в юности: она открыла окно в своем школьном классе и увидела залитую солнцем улицу, а на ней мужчину в темном костюме, белой рубашке, с портфелем в руке. Он быстро шел куда-то, переходя из света в тень и обратно. В тот момент больше всего на свете ей хотелось быть этим человеком.

«Дженни прикрыла глаза. Она лежала на животе, подложив руку под щеку, и думала, что вот сейчас откроет глаза и опять увидит, как Роберт стоит над ней в своем синем полосатом халате. Но когда она их открыла, было темно. Роберт ушел, и только сверху, из его спальни, падал свет. Дженни казалось, что прошло не больше пяти минут. Но времени не существовало. Может быть, она пролежит всю ночь без сна, а может быть, заснет. И то и другое приятно. Нет ни ночи, ни дня. Дженни ощущала только одно — она существует. Самое верное было сказать: она соприкасается с вечностью».

В «Крике совы», как и в других романах, есть много сцен-откровений, которые описаны с предельной сосредоточенностью, так что время густеет и замедляется, пока читаешь этот фрагмент. Все они имеют дело с чистой длительностью: ничего сюжетообразующего не происходит, у каждого из действий нет никакого смысла, кроме самого бытового; но движения и предметы как бы подсвечены изнутри. Я заранее знаю, что ни им, героям, ни мне, читателю, не удастся задержаться здесь надолго (навечно, как хотелось бы) — им предстоит провалиться в воронку предопределения, мне положено за этим следить. Между тем великое мастерство Хайсмит состоит, может быть, в продлении неподвижности, в умении отсрочить неизбежное и укрупнить, утяжелить, дать состояться хрупким моделям идеала, незначительной и совершенной жизни. Можно предположить, что главное, чему она тут противостоит,— не собственное plot-maker’ство, а течение времени, и ей даже удается его приостановить. Иногда мне кажется, что для этих сцен и пишется весь роман.

Попытки как-то справиться со временем и распадом были, видимо, и движущей силой, заставлявшей Патрицию вести бесчисленные дневники и рабочие тетради, по объему соотносимые с дневниковым наследием Сьюзен Зонтаг и, видимо, очень похожие типологически. Подробная подневная хроника (иногда фальсифицированная спустя недели и месяцы) на четырех языках, всевозможные списки и перечни, таблицы (включая ту, где она сравнивает достоинства и стати своих любовниц), все это страстное самоописание не имело отчетливой цели — как и бесконечные путешествия по одним и тем же местам и гостиницам, в которые она отправлялась с каждой новой подругой, соблюдая ритуал, смысл которого был известен только ей самой. Дневники, реестр длинной прожитой жизни, будут опубликованы осенью этого года. Но трудно представить себе, как увидеть или хотя бы вообразить то, что является буквальной рифмой, прямым материальным эквивалентом дневников — те самые вещи, что хранятся в Берне согласно завещанию Хайсмит. Их множество, и в прекрасной книге Джоан Шенкар «Талантливая мисс Хайсмит» перечислена лишь небольшая часть. Я часто думаю о том, как они там, и еще о том, что, если бы выставить их на свет, мы увидели бы биографию, любовно составленную самой Пат,— и уж точно самых доверенных и неизменных ее друзей.

Потому что, когда ты исключен из рядов человечества, по Божьему ли замыслу или по собственному трезвому разумению, союзников себе ищешь не там, где другие. Хайсмит считала себя не совсем (или почти не) человеком, и родство и внимание к нечеловеческому было для нее естественным выбором — даже не выбором, а естеством. Домашние звери с их надобностями и требованиями были только полумерой, да и Патриция не была идеальным членом общества защиты животных. В ее книгах как-то особенно не везет собакам, их то и дело похищают, мучают, убивают, и кое-какие из четвероногих страдальцев точно списаны с собачек ее подруг. Сама она держала кошек, и знакомая с ужасом вспоминала, как Хайсмит замотала какую-то из них в платок и раскрутила над головой, как лассо, чтобы развлечь гостей. Улитки тоже в какой-то момент перестали ее интересовать, но вещи оставались рядом всегда, тихие, не меняющиеся, успокоительно бездушные. С ними можно было строить, как теперь говорится, нетоксичные отношения.

От «Цены соли» до поздних романов, счастье, совместное или одинокое, мыслится и описывается Хайсмит как оргия покупок, подарков себе и тем, кого любишь. Тереза, на последние деньги покупающая Кэрол дорогую сумку потому, что они, Кэрол и сумка, так похожи и должны быть вместе, и Рипли, который сидит в пустой квартире и трогает прекрасные кожаные чемоданы мертвого Дикки Гринлифа. Рей Гаррет из «Тех, кто уходят» находит в венецианском бутике желто-зелено-черный платок и носит его на теле, потому что тот чем-то похож на его погибшую жену, в каком-то смысле платок теперь и есть жена. Вещи, вещи и вещи, пишущие машинки с именами, рубашки с монограммами, дорогая салями в подарок старухе-продавщице, китайские туфельки, похожие на персидские, в дар возлюбленной. Некоторые из них остаются в памяти дольше, чем имена героев и названия городков. Если проза Хайсмит и была для кого-то раем, то это для вещей, которые она разместила там, как на складе. Сияющие, вечные, безупречно качественные (она так любила качество!), они и сейчас живее всех живых.

То, на что Хайсмит не хватило азарта или времени, когда она писала то самое эссе о Гарбо, сейчас слишком легко выяснить. Подпись к рисунку с каретой и прощанием — цитата из жизнеописания герцога Рочестерского, написанного знакомым тому священником; слова о возвращении в Лондон были адресованы ему, и юный любовник-любовница в черном — это, видимо, сам автор, преподобный Гилберт Бернетт. Хайсмит ошиблась и с веком, и с характером отношений между героями — и все-таки нитка внутренних рифм связывает раздражительную писательницу, неулыбчивую кинозвезду и знаменитого либертена, известного «страстью к удовольствию и расположенностью к экстравагантному веселью», похабными стихами, сексуальными авантюрами и любовью к смене личин и переодеванию (из герцога — в слугу, в заезжего шарлатана, в нищего). Пат пришлось бы по душе и то, что Рочестер был автором известной пьесы «Содом, или Распущенность», где персонажи с именами Fuckadillia, Clitoris и Buggeranthos обсуждали сравнительные достоинства мужеложства, и то, что перед смертью он вернулся к христианству, каясь истово и, видимо, искренне. Трансгрессия и морализм никогда не казались Хайсмит взаимоисключающими вещами: на нее они оба работали дружно и продуктивно.

что такое и как её определить

Что такое цена деления и как ее определить

Цена деления показывает, скольким миллилитрам жидкости соответствует каждая метка, нанесенная на шкалу. В случае с мензуркой эта величина помогает вычислить погрешность. А зная погрешность, легко определить объем жидкости в сосуде.

В определении цены деления помогают любые две соседние цифры на шкале мензурки. Алгоритм такой:

1. Взять любые две находящиеся ближе всего друг к другу отметки, возле которых указаны цифры. На рисунке это 60 и 40.
2. Вычесть из большего меньшее. 60 – 40 = 20.
3. Посчитать, сколько промежутков между этими отметками на шкале. На рисунке между отметками 60 и 40 — 4 промежутка.
4. Разделить разность из второго пункта на число промежутков. 20 : 4 = 5. Это и есть величина, которую мы искали.

Цена деления нашей мензурки — 5 мл.

Как определить погрешность и объем жидкости

Погрешность равна половине цены деления мензурки. В нашем случае погрешность составляет 2,5 мл.

Чтобы определить объем, берем ближайшее число от верхней границы жидкости (на рисунке — это значение 40 мл) и прибавляем количество штрихов (на рисунке — 2 штриха) по 5 мл:

V = 40 + 2 × 5 = 50 мл.

С учетом погрешности объем жидкости в сосуде, изображенном на рисунке, равен 50 ± 2,5 мл. Знак ± означает, что действительный объем может составлять от 47,5 до 52,5 мл с учетом погрешности.

---

В нашем интернет-магазине вы можете приобрести широкий ассортимент мензурок по низким ценам. Обращайтесь!

Вспышка «Омикрона» в Израиле может привести к коллективному иммунитету. Но цена его будет высока

2 января 2022

Автор фото, Getty Images

Подпись к фото,

Израиль называли одной из самых успешных стран в быстром развертывании программы вакцинации. Но штамм коронавируса «Омикрон» может привести к тому, что если в стране и появится коллективный иммунитет, то это будет результатом большого числа переболевших, а не успешного вакцинирования

Генеральный директор Министерства здравоохранения Израиля Нахман Аш заявил, что резкий скачок числа заболевших штаммом «Омикрон» может привести к тому, что страна достигнет коллективного иммунитета.

Он отметил, что это — не самый благополучный способ добиться коллективного иммунитета и что было бы гораздо лучше, если бы его удалось достичь с помощью вакцинации.

По существующим оценкам, к концу января заразиться «Омикроном» в Израиле могут около четырех миллионов человек.

Премьер-министр Израиля Нафтали Беннетт был вынужден признать, что нынешняя стратегия борьбы с пандемией в стране не сможет предотвратить стремительного роста числа инфицированных..

Автор фото, Getty Images

Подпись к фото,

Очередь из автомобилей на коронавирусное тестирование. Если рост числа заболевших будет идти такими же темпами, то имеющиеся центры по проведению анализов просто не справятся

В воскресенье Беннетт сообщил, что люди старше 60 лет и работники здравоохранения получат четвертую прививку, которая должна будет предохранить их от тяжелой формы болезни.

Ранее он настаивал на том, что главная цель в борьбе с Covid-19 — предотвращение всплеска серьезных случаев заболевания, но так, чтобы при этом не пострадала экономика. Однако премьер Израиля отметил, что невозможно исключить введение повторного локдауна.

За 10 дней число новых случаев заболевания выросло в четыре раза, достигнув 3500 человек. Но количество смертей выросло незначительно.

Коллективный иммунитет — это научный термин, описывающий ситуацию, при которой распространение болезни в социуме крайне ограничено из-за того, что большинство людей имеет иммунитет: либо выработанный после заболевания, либо после вакцинации

Автор фото, Getty Images

Подпись к фото,

Считается, что четвертая доза вакцины необходима людям с ослабленным иммунитетом, либо престарелым, для которых заболевание коронавирусом более опасно. В Соединенном Королевстве принят такой же подход, но число людей, получивших четвертую вакцину, пока что невелико

Профессор Аш сказал, что рост числа случаев заболевания «Омикроном» неизбежен: «Цена коллективного иммунитета — это очень много заболевших. Это, как раз и может произойти. Но мы предпочли бы достичь его в ходе массовой вакцинации».

Однако, Салман Зарка, глава рабочей группы Министерства здравоохранения по борьбе с коронавирусом, заявил, что даже в том случае, если переболеет подавляющее большинство населения, коллективный иммунитет вовсе не гарантирован.

«Мы должны быть очень осторожны с подобными заявлениями, — сказал он в интервью новостному сайту Ynet, — опыт прошедших двух лет показывает, что даже выздоровевшие люди могут заразиться повторно».

Тем временем другой правительственный советник, Эран Сегал из НИИ имени Вейцмана, предупредил, что количество случаев заболевания скоро превзойдет возможности Израиля по тестированию, в результате чего страна не сможет выявлять новые инфекции.

Автор фото, Getty Images

Подпись к фото,

Тестирование на коронавирус на Палестинских территориях в секторе Газа. Палестинские власти заявили, что первый случай заболевания штаммом «Омикрон» был отмечен в декабре 2021 года

По его прогнозам, в ближайшие три недели заразятся от двух до четырех миллионов человек, хотя количество тяжелых форм болезни будет значительно меньше, чем во время предыдущей волны.

Он призвал граждан страны сделать все необходимые прививки: «Каждый человек, выходящий из дома, становится уязвимым, и каждый должен быть защищен», — написал он в «Твиттере».

Около двух третей девятимиллионного населения Израиля были полностью вакцинированы. К ним министерство здравоохранения относит тех, кто получил три дозы вакцины или совсем недавно получил вторую. Однако далеко не все из тех, кто имеет право на третью прививку, ее сделали.

При этом Израиль уже одобрил четвертую дозу вакцины для людей с ослабленным иммунитетом и для тех, кто проживает в домах для престарелых..

Автор фото, Getty Images

Подпись к фото,

Католические священники в церкви Рождества в Вифлееме. Израиль был вынужден повторно закрыть доступ для паломников и туристов после того, как на Палестинских территориях был обнаружен быстро распространяющийся штамм коронавируса «Омикрон»

Между тем, согласно данным некоммерческой публикации Our World in Data, полностью вакцинированы были чуть более четверти палестинцев.

Палестинцы получили дозы вакцины из Израиля, России, Китая, Объединенных Арабских Эмиратов и от глобальной инициативы по обмену вакцинами Covax.

Эксперты ООН несколько раз критиковали Израиль за то, что он не смог полностью распространить свою программу вакцинации на палестинское население, находящееся под его контролем.

Израильтяне же заявили, что палестинцы должны сами нести ответственность за решение вопросов здравоохранения на Палестинских территориях.

Функциональность ИТ-архитектуры для CIO важнее ее цены

Платформа in-memory вычислений Tarantool и Mail.ru Cloud Solutions провели совместный опрос на тему выбора ИТ-архитектуры для работы с данными. Выяснилось, что функциональность архитектурного решения для CIO приоритетнее его стоимости и сложности внедрения. Это говорит о том, что рынок нуждается в зрелых технологиях, способных закрыть максимальное количество бизнес-задач.

Более половины российских CIO (60%) отметили, что основным фактором, определяющим выбор архитектурного решения, являются его функциональные возможности и количество закрываемых технологией кейсов. Существенно менее важной оказалась цена: она является приоритетным фактором лишь для 19% опрошенных, большинство же ставят ее на второе (32%) или третье (30%) место. Еще менее значимыми респонденты назвали сложность внедрения и эксплуатации, объем и уровень поддержки, а также популярность технологии.

Большинство ИТ-директоров отметили, что основное направление их работы — ускорение основных ИТ-систем предприятия либо развитие контура аналитики и больших данных (22% и 21% соответственно). Веб-направление для российских ИТ-директоров все еще важнее мобильных приложений: оно на первом месте для 17% респондентов (против 15%). Каждый седьмой CIO видит своим приоритетом цифровизацию маркетинга, и лишь каждый десятый — усиление омниканального взаимодействия с потребителями.

Более половины ИТ-директоров сталкивались с ограничениями в работе баз данных. Чаще всего (58%) они решаются путем простого масштабирования — например, закупкой дополнительного оборудования. Каждый четвертый из опрошенных (26%) развивает инфраструктуру баз данных, находя и внедряя новые технологии, а 13% полностью доверяют в этом вопросе внешнему интегратору.

Отдельный блок вопросов был посвящен применению систем in-memory, в которых базы данных хранятся прямо в оперативной памяти сервера. Выяснилось, что 23% ИТ-директоров уже используют решения подобного класса, ещё 27% опрошенных планируют внедрение этой технологии в ближайшем будущем.

«Технологии in-memory набирают популярность: они помогают, когда задачу бизнеса не решить «горизонтальным» масштабированием. Они работают, когда нужна максимальная пропускная способность, нужно ускорить работу приложения или создать быстрый дисковый брокер очередей. Именно облака сегодня помогают решать задачи бизнеса в области работы с данными наиболее быстро, эффективно и недорого. Поэтому в ближайшее время мы планируем запустить платформу in-memory вычислений Tarantool в облаке», — поясняет Илья Летунов, руководитель платформы Mail.ru Cloud Solutions и Tarantool.

Опрос проводился в сообществе Global CIO|DigitalExperts, в которое входят более 5 тысяч ИТ-директоров России. В опросе приняли участие более 100 руководителей ИТ-департаментов из Москвы, Санкт-Петербурга, Екатеринбурга и других городов России. Опрос не имел индустриальной привязки: отрасли, которые представляли респонденты, распределены равномерно.

Книга «Цена ее жизни» Чайлд Л

Цена ее жизни

Джек Ричер вляпался в эту историю совершенно случайно — просто оказался не в том месте не в то время. Похитители поджидали молодую женщину Холли Джонсон, агента ФБР, а Джека прихватили за компанию. Чем же так важна Холли для этих людей и почему ее так ждут в затерянном в горах городке? Оказавшись в этом военизированном поселении и сообразив, что к чему, Джек начинает наводить порядок так, как это умеет только он. Ли Чайлд — один из лучших современных авторов, работающих в жанре детектива-экшн. Его герой Джек Ричер стал поистине культовой фигурой, воплощением несгибаемого героя-детектива.

Поделись с друзьями:

Издательство:

Эксмо; ДОМИНО

Год издания:

2007

Место издания:

Москва; СПб

Язык текста:

русский

Язык оригинала:

английский

Перевод:

Саксин С.

Тип обложки:

Твердый переплет

Формат:

84х108 1/32

Размеры в мм (ДхШхВ):

200×130

Вес:

515 гр.

Страниц:

528

Тираж:

4000 экз.

Код товара:

387364

Артикул:

430000000000106385

ISBN:

978-5-699-23844-6

В продаже с:

20. 11.2007

Аннотация к книге «Цена ее жизни» Чайлд Л.:
Джек Ричер вляпался в эту историю совершенно случайно — просто оказался не в том месте не в то время. Похитители поджидали молодую женщину Холли Джонсон, агента ФБР, а Джека прихватили за компанию. Чем же так важна Холли для этих людей и почему ее так ждут в затерянном в горах городке? Оказавшись в этом военизированном поселении и сообразив, что к чему, Джек начинает наводить порядок так, как это умеет только он. Ли Чайлд — один из лучших современных авторов, работающих в жанре детектива-экшн. Его герой Джек Ричер стал поистине культовой фигурой, воплощением несгибаемого героя-детектива. Читать дальше…

Отмена изменения цен на подписку Xbox Live Gold и снятие её необходимости для Free-to-play игр [ОБНОВЛЕНО]

[ОБНОВЛЕНО 22. 01.2021 в 19.52 МСК]

• Сегодня мы напортачали, и вы были правы, сообщив нам об этом. Связь и игра с друзьями — жизненно важная часть игровой индустрии, и мы не оправдали ожиданий игроков, которые рассчитывают на это каждый день. В результате мы решили не менять цену на подписку Xbox Live Gold.
• Мы используем этот момент для того, чтобы привести сервис Xbox Live в более полное соответствие с тем, как мы видим игроков в центре игровых возможностей. Игры, распространяющиеся по модели Free-to-play, больше не потребуют наличие активной подписки Xbox Live Gold на ваших консолях Xbox. Мы усердно работаем над тем, чтобы как можно быстрее реализовать это обновление в ближайшие месяцы.
• Если вы уже являетесь подписчиком Xbox Live Gold, то продление подписки для вас будет осуществлено по прежней цене. Новые и существующие пользователи могут продолжать пользоваться Xbox Live Gold по тем же ценам, что и сегодня. В США это $9.99 за 1 месяц, $24. 99 за 3 месяца, $39.99 за 6 месяцев и $59.99 за 12 месяцев подписки.
• Спасибо.

С тех пор как мы запустили сервис Xbox Live (18 лет назад!), мы стремимся сделать его самой продвинутой многопользовательской сетью, доступной для лучшего сообщества игроков — таких как вы. Миллионы людей собираются вместе на Xbox, чтобы играть с друзьями и открывать для себя отличные игры. Мы инвестируем в наше сообщество, укрепляя цифровую безопасность наших игроков, предоставляя новые способы обмена, общения и игры с друзьями, а также обеспечивая лидирующую в отрасли надежность нашей инфраструктуры.

Периодически мы оцениваем стоимость и цену наших услуг, чтобы отразить изменения на региональных рынках и продолжать инвестировать в сообщество Xbox; мы будем корректировать цены на Xbox Live Gold на отдельных рынках. На многих рынках цена на Xbox Live Gold не менялась годами, а на некоторых рынках она не менялась более 10 лет.

Что же это значит для вас?

• Если вы уже являетесь действующим подписчиком Xbox Live Gold на 6 или 12 месяцев, цена для вас не изменится. Если вы решите продлить подписку, она будет продлена по текущей цене.
• Цена подписки Xbox Live Gold на 1 месяц увеличится на $1 USD, а на 3 месяца на $5 USD или на эквивалентную сумму на вашем местном рынке.
• Если вы хотите обновить свое членство Gold до Xbox Game Pass Ultimate, ваше оставшееся время Gold также будет непосредственно конвертировано в Ultimate (до 36 месяцев). Например, если у вас есть 11 месяцев Xbox Live Gold сейчас, и вы перейдете на Xbox Game Pass Ultimate, эти 11 месяцев будут конвертированы в 11 месяцев Ultimate без дополнительной платы.

Подписчики некоторых регионов уже были уведомлены. Если Вы находитесь в регионе, где проводится корректировка цен, Вы получите электронное письмо и уведомление от центра сообщений в течение следующего месяца, информирующее о новых ценах для Вашей подписки. В дальнейшем новые цены будут составлять $10,99 за 1 месяц, $29,99 за 3 месяца и $59,99 за 6 месяцев, или за ваш местный рыночный эквивалент. Вы всегда можете открыть свою учетную запись, чтобы управлять своими подписками, и цены не будут меняться по крайней мере до 45 дней после получения информационных сообщений.

Цена российской агрессии для Украины и за ее пределами

Государственный департамент США
Офис пресс-секретаря
20 января 2022 года
Государственный секретарь США Энтони Блинкен
Выступление
Берлинско-Бранденбургская академия наук
Берлин (Германия)

ГОССЕКРЕТАРЬ БЛИНКЕН: Добрый день. Во-первых, позвольте мне сказать, что для меня большая честь, что здесь, в Германии, присутствует так много друзей, коллег, лидеров различных сообществ, а также лидеров партнерств, которые связывают наши две страны. Я благодарен всем вам за то, что вы пришли, благодарен за возможность посетить эту академию точных и гуманитарных наук. Я немного услышал от Зигмара о ее истории, немного прогулялся по ее коридорам и очень ценю это гостеприимство.

Это учреждение известно своей выдающейся трехсотлетней традицией научных исследований и своими открытиями. Я понимаю, что одним из светил Академии был сам Альберт Эйнштейн, поэтому я, вероятно, должен сообщить, что мои сегодняшние замечания будут очень мало касаться астрофизики и что это принесет пользу всем нам.

Я хочу поблагодарить все учреждения, которые принимают нас, в том числе Atlantik-Brücke. Между прочим, мое знакомство с Brücke, “мостом”, насчитывает более 20 лет. Я очень хорошо помню, как встречался с коллегами из Германии во времена администрации Клинтона. Мне приятно быть с вами, Немецким фондом Маршалла, Институтом Аспена, Американским советом по Германии. И я не могу не сказать также о Дэне Бенджамине, моем большом друге, коллеге еще с университетских времен, со времен администрации Клинтона и администрации Обамы. Я рад тебя видеть.

На протяжении многих лет эти организации помогали создавать, укреплять и углублять связи между нашими странами. Одной из характеристик сильной демократии является сильное независимое гражданское общество, и я благодарен всем представителям принимающей стороны за вклад в развитие демократии по обе стороны Атлантики и, опять же, за то, что они собрали нас сегодня вместе.

Как сказал Зигмар, и как все вы знаете, я прибыл в Берлин в очень сложное время для Европы, Соединенных Штатов и, я бы сказал, для всего мира. Россия продолжает нагнетание угроз в адрес Украины. Мы вновь убедились в этом буквально за несколько последних дней, включая все более воинственную риторику, наращивание сил на границах Украины, в том числе в настоящее время, в Беларуси.

Россия неоднократно выходила из соглашений, обеспечивающих мир на континенте в течение десятилетий. И она продолжает нацеливаться на НАТО, оборонительный добровольный Альянс, который защищает почти миллиард человек в Европе и Северной Америке, и на руководящие принципы международного мира и безопасности, которые мы призваны отстаивать.

Эти принципы, установленные после двух мировых войн и холодной войны, не дают права одной стране силой изменять границы другой; диктовать другой стране, какую политику проводить, или диктовать, какой сделать выбор, в том числе, с кем вступать в союзы; создавать сферы влияния, подчиняя своей воле суверенных соседей.

Позволить России безнаказанно нарушать эти принципы означало бы вернуть всех нас в гораздо более опасные и нестабильные времена, когда и этот континент, и этот город были разделены на две части, разделены нейтральной полосой, патрулируемой солдатами, и когда над головами всех людей нависала зловещая угроза. Это также будет сигналом другим во всем мире, сигналом о том, что эти принципы себя исчерпали, и это повлечет катастрофические результаты.

Именно поэтому Соединенные Штаты и наши партнеры в Европе уделяют такое внимание происходящему в Украине. Это больше, чем конфликт между двумя странами. Это больше, чем между Россией и НАТО. Это кризис с глобальными последствиями. И он требует глобального внимания и реагирования.

Сегодня здесь, в условиях быстро меняющейся ситуации, я хотел бы коснуться самых существенных фактов.

Во-первых, Россия утверждает, что этот кризис касается ее национальной обороны, военных учений, систем вооружений и соглашений о безопасности. Сейчас, если это так, мы можем разрешить все мирно и дипломатическим путем. Существуют шаги, которые мы можем предпринять – США, Россия, страны Европы – для повышения прозрачности, снижения рисков, улучшения контроля над вооружениями, укрепления доверия. Мы успешно делали это в прошлом и можем сделать это снова.

В действительности, это то, что мы намеревались сделать на прошлой неделе в ходе дискуссий, провести которые мы предложили во время Диалога по стратегической стабильности между Соединенными Штатами и Россией, в Совете Россия–НАТО и в ОБСЕ. На этих и многих других встречах Соединенные Штаты и наши европейские союзники и партнеры неоднократно обращались к России с предложениями дипломатии в духе взаимности.

Пока что наша готовность к проявлению доброй воли не находит понимания, потому что, по правде сказать, этот кризис не связан в первую очередь с вооружениями или военными базами. Речь идет о суверенитете и самоопределении Украины и других государств. По сути, речь идет о том, что Россия отвергает целостную, мирную и свободную Европу, которой она стала после окончания холодной войны.

Несмотря на всю нашу глубокую озабоченность российской агрессией, провокациями, политическим вмешательством, в том числе направленным против Соединенных Штатов, администрация Байдена дала ясно понять, что мы стремимся к более стабильным и предсказуемым отношениям; к ведению переговоров по соглашениям о контроле над вооружениями, таким как продление СНВ-3, и к началу нашего диалога о стратегической стабильности; к продолжению совместных действий по преодолению климатического кризиса и сотрудничеству с целью возрождения ядерной сделки с Ираном. И мы ценим то, что Россия разделяет с нами эти усилия.

И несмотря на безосновательные угрозы Москвы в адрес Украины и опасную военную мобилизацию – несмотря на непрозрачность действий и дезинформацию – Соединенные Штаты вместе с нашими союзниками и партнерами предложили дипломатический выход из этого надуманного кризиса. Вот почему я вернулся в Европу: вчера – Украина, сегодня – Германия, завтра – Швейцария, где я встречусь с министром иностранных дел России Лавровым и снова буду искать дипломатические решения.

Соединенные Штаты в большей степени предпочли бы такой вариант, и, безусловно, предпочли бы дипломатию любым другим альтернативам. Мы знаем, что так же думают и наши партнеры в Европе. Так же думают люди и их семьи по всему континенту, потому что они знают: на них ляжет тяжелейшее бремя, если Россия откажется от дипломатии. И мы обращаемся к странам за пределами Европы, к международному сообществу в целом, чтобы сделать ясной ту цену, которую заплатит Россия, если будет стремиться к конфликту и выступать против всех тех принципов, которые всех нас защищают.

Итак, посмотрим прямо, что сейчас поставлено на карту, кто на самом деле пострадает и кто несет за это ответственность. В 1991 году миллионы украинцев пришли на избирательные участки, чтобы заявить, что в Украине больше не будут править автократы и что Украина будет управлять собой сама. В 2014 году украинский народ встал на защиту своего выбора – демократического европейского будущего. С тех пор его жизнь омрачена российской оккупацией Крыма и агрессией на Донбассе.

Война на востоке Украины, развязанная Россией с помощью прокси-сил, которыми она командует, которых обучает, снабжает и финансирует, унесла жизни более 14 тысяч украинцев. Тысячи ранены. Разрушены целые города. Почти полтора миллиона украинцев, спасаясь от насилия, покинули свои дома. Жестоким репрессиям подвергаются украинцы в Крыму и на Донбассе. Россия блокирует пересечение украинцами линии соприкосновения, отрезая их от остальной части страны. Сотни украинцев удерживаются Россией и ее марионетками в качестве политических заключенных. Сотни семей не знают, живы ли их близкие или их нет в живых.

Возрастает необходимость в гуманитарной помощи. Почти 3 миллиона украинцев, в том числе один миллион пожилых людей и полмиллиона детей, остро нуждаются в продуктах питания, жилье и другой жизненно важной помощи. Конечно, от этого страдают и украинцы, живущие вдалеке от боевых действий. Это их страна, это их соотечественники. В Украине нет людей, которых не коснулась бы враждебная деятельность России. Москва стремилась подорвать демократические институты Украины, вмешивалась в украинскую политику и выборы, блокировала энергетику и торговлю, чтобы запугать украинских лидеров и оказать давление на ее граждан, использовала пропаганду и дезинформацию, чтобы посеять недоверие, предприняла кибератаки на критически важную инфраструктуру страны. Кампания по дестабилизации Украины не ослабевает.

И теперь Россия готова пойти еще дальше. Человеческие потери от возобновления агрессии со стороны России будут во много раз выше, чем мы видели до сегодняшнего дня. Россия оправдывает свои действия тем, что Украина якобы представляет угрозу ее безопасности. Это переворачивает реальность с ног на голову. Чьи войска кого окружают? Какая страна силой завладела чужой территорией? Какая армия во много раз превосходит другую? У какой страны есть ядерное оружие? В этой ситуации агрессором является не Украина; Украина делает все от нее зависящее, чтобы просто выжить. Никто не должен удивляться, если Россия спровоцирует провокацию или инцидент, а затем попытается использовать это для оправдания военного вмешательства, надеясь, что к тому времени, когда мир поймет эту уловку, будет слишком поздно.

Об истинных намерениях президента Путина было много предположений, но на самом деле нам нет необходимости гадать, в чем они заключаются. Он неоднократно говорил нам. Он закладывает основу для вторжения, потому что не верит, что Украина является суверенным государством. Он прямо сказал это президенту Бушу в 2008 году, и я цитирую: “Украина не страна”.* В 2020 году он сказал – цитирую – “украинцы и русские — один народ”.* Всего несколько дней назад Министерство иностранных дел РФ опубликовало твит по случаю празднования годовщины объединения Украины и России в 1654 году. Это довольно недвусмысленный сигнал с учетом того, что он был дан именно на этой неделе.

Таким образом, ставки для Украины становятся более очевидны. Речь идет не только о возможном вторжении и войне. Речь идет о том, имеет ли Украина право на существование как суверенное государство. Речь идет о том, имеет ли Украина право быть демократией.

Дело касается не только Украины. Все бывшие советские социалистические республики стали суверенными государствами в 1990-1991 годах. Одной из них является Грузия. Россия вторглась туда в 2008 году. Тринадцать лет спустя почти 300 тысяч грузин все еще не могут вернуться в свои дома.  Еще один пример – Молдова. Россия развернула там свои войска и вооружения против воли граждан страны.

Чего ожидать, если Россия вторгнется и оккупирует Украину? Безусловно, усилия России по превращению своих соседей в марионеточные государства, по контролю за их деятельностью и подавлению любой искры демократического самовыражения будут усиливаться. Как только принципы суверенитета и самоопределения отброшены, вы возвращаетесь в мир, где разрушаются правила, которые мы десятилетиями создавали вместе. И это побуждает некоторые режимы делать все возможное, чтобы получить желаемое, – даже если это означает отключение интернета в другой стране, отопления в разгар зимы или ввод танков – весь стратегический набор, который Россия использовала против других стран в последние годы.

Вот почему правительства и граждан во всем мире должно волновать происходящее в Украине. Сложившаяся ситуация может казаться далеким региональным спором или еще одним инцидентом российского “буллинга”. Но на карту поставлены принципы, которые десятилетиями делали мир более безопасным и стабильным.

Россия утверждает, что проблема заключается в НАТО. Это – очевидный абсурд. НАТО – оборонительный альянс, не имеющий агрессивных намерений по отношению к России.  Напротив, попытки НАТО привлечь Россию были отвергнуты.

Например, в Основополагающем акте Россия-НАТО, который был направлен на укрепление доверия и расширение консультаций и сотрудничества, НАТО обязалась значительно сократить свою военную мощь в Восточной Европе. Именно это и было сделано.

Россия обязалась проявлять аналогичную сдержанность при развертывании своих регулярных подразделений в Европе. И вновь, вместо обещанного, она вторглась в две страны. Россия утверждает, что НАТО окружает Россию. На самом деле только 6% границ России соприкасается со странами НАТО. Сравните это с Украиной, которая сейчас действительно окружена российскими войсками. В странах Балтии и Польше насчитывается около 5 тысяч военнослужащих НАТО из других стран, и их присутствие носит ротационный, а не постоянный характер. Россия разместила на границе Украины как минимум в 20 раз больше сил.

Президент Путин говорит, что НАТО – цитирую – “паркует ракеты у крыльца нашего дома”. Однако именно Россия разработала ракеты средней дальности наземного базирования, которые способны достичь Германии и почти всей европейской территории НАТО, несмотря на то, что Россия участвовала в ДРСМД, запрещающем подобные вооружения. На самом деле нарушение Россией условий привело к расторжению договора, что сделало наш регион менее безопасным.

Также стоит отметить, что хотя Россия и не является членом НАТО, она тоже, как и другие страны вне Альянса, получила выгоду от мира, стабильности и процветания, которые стали возможными благодаря НАТО.

Многие из нас хорошо помнят напряженность и страхи эпохи холодной войны. Шаги, которые Советский Союз и Запад предприняли навстречу друг другу в эти годы для достижения взаимопонимания и установления согласованных правил поведения наших стран, повсеместно приветствовались людьми, потому что они понизили градус напряжения и уменьшили вероятность военного конфликта. Эти прорывы были результатом огромной тяжелой работы представителей всех сторон. Теперь мы наблюдаем, как нивелируются плоды этого нелегкого труда.

Например, в 1975 году все страны ОБСЕ, включая Россию, подписали Хельсинкский заключительный акт, установивший десять руководящих принципов международного поведения, включая уважение национального суверенитета, воздержание от угрозы силой или ее применения, нерушимость границ, территориальную  целостность государств, мирное урегулирование споров и невмешательство во внутренние дела. С тех пор Россия нарушила все эти принципы в Украине и неоднократно высказывала к ним пренебрежение.

В 1990 году государства-члены ОБСЕ, включая Россию, подписали Венский документ – набор мер по укреплению доверия и безопасности с целью повышения прозрачности и предсказуемости военных действий, в том числе и военных учений. Сегодня Россия следует этим положениям исключительно выборочно. Например, Россия проводит крупномасштабные учения, которые она называет учениями “без уведомления”, настаивая на том, что они не охвачены содержащимися в Венском документе требованиями к уведомлению и наблюдению в связи с тем, что участвующие в них военные также не получили предупреждения. Прошлой осенью Россия в Беларуси провела учения с участием более чем 100 тысяч военнослужащих – не может быть, чтобы данные учения также прошли “без уведомления”. Кроме того, Россия не предоставила информацию о военных силах, размещенных на территории Грузии, не осведомила ОБСЕ о наращивании войск на границе с Украиной прошлой весной и не ответила на вопросы Украины по поводу своей деятельности, тем самым нарушая требования договора от 1990 года.

В 1994 году договор, известный как Будапештский меморандум, был подписан Россией, США и Великобританией. Как говорится в документе, они обязались “уважать независимость, суверенитет и существующие границы Украины”, а также “не применять силу” против этой страны. Именно эти гарантии убедили Украину отказаться от своего ядерного арсенала, который она получила после распада СССР и который занимал третье место в мире по своему масштабу. Достаточно спросить у населения Крыма или Донбасса, чем обернулись эти обещания.

Я могу привести еще много примеров. Вывод остается тем же: одна страна неоднократно отказывалась выполнять свои обещания, пренебрегала соглашениями, которые она разрабатывала совместно с другими сторонами. Эта страна – Россия. Россия, несомненно, имеет право на самооборону. США и европейские страны готовы обсудить с Россией провести обсуждение ее озабоченности в сфере безопасности и способы ее устранения совместными усилиями. Россия выразила озабоченность по поводу своей безопасности и действий, предпринятых НАТО и США, которые, как она считает, угрожают безопасности. Мы считаем, что принципы суверенитета и территориальной целостности, закрепленные в Уставе ООН и утвержденные Советом Безопасности, не подлежат обсуждению.

Если бы мне предоставили эту возможность, я бы сказал российскому народу: как и все, вы заслуживаете права жить достойно и в безопасности, и никто – ни НАТО, ни США, ни государства-члены НАТО – не хочет ставить это под сомнение. Настоящая угроза вашей безопасности – бессмысленная война с вашими соседями, с Украиной, которая повлечет за собой огромные потери, особенно в отношении молодого поколения, которое будет готово рисковать своей жизнью или даже жертвовать ею. В период, когда нашего внимания и ресурсов требуют такие вызовы, как распространяющийся по всему миру COVID, климатический кризис, восстановление мировой экономики, нужно ли вам это – кровавый конфликт, который с большой вероятностью затянется? Сделает ли он вашу жизнь более безопасной, более благополучной, откроет ли он для вас дополнительные возможности? Подумайте, чего могла бы добиться такая великая страна, как Россия, если бы она направила свои ресурсы – в особенности свои людские ресурсы, свое население – на преодоление самого серьезного вызова нашего времени. США и наши партнеры в Европе приветствовали бы это.

Завтра состоится моя встреча с министром иностранных дел Лавровым, и я призову Россию вернуться к соблюдению договоренностей, которые она подписала на протяжении последних десятилетий. Я призову Россию к сотрудничеству с США и нашими партнерами в Европе для создания будущего, в котором гарантируется наша взаимная безопасность. Я четко скажу, что это будет невозможным в случае российской агрессии против Украины, которая приведет именно к тому, чем озабочена Россия: укреплению оборонительного союза НАТО.

В этом заключаются трудные вопросы, с которыми мы столкнулись, и их невозможно быстро разрешить. Я уверен, что завтра в Женеве нам не удастся это сделать. Но мы можем повысить уровень взаимного понимания. Вместе с разрядкой ситуации с российскими войсками на границе с Украиной это поможет нам в течение последующих недель предотвратить кризис. В то же время США будут продолжать работать с нашими союзниками и партнерами в НАТО, Европейском союзе, ОБСЕ, Большой семерке, ООН, с международным сообществом, и доказать, что перед Россией стоит выбор: либо дипломатический путь, который может способствовать установлению мира и безопасности, либо путь агрессии, который неизбежно приведет к конфликту, серьезным последствиям и международному осуждению. США и наши союзники будут проявлять солидарность с Украиной и будут готовы встретиться с Россией на любом из этих путей.

Я неслучайно хотел поделиться своими соображениями здесь, в Берлине. Вероятно, ни один город в мире так не пострадал от границ, начерченных в период холодной войны. Именно здесь президент Кеннеди заявил, что жители Берлина свободны. Именно здесь Рейган сказал Горбачеву: “Снесите эту стену!”. Иногда создается впечатление, что президент Путин хочет вернуться в эту эпоху. Надеемся, что это не так. Но если он сделает такой выбор, то мы проявим ту же решимость, то же единство, что и предыдущие поколения лидеров и граждан, когда они защищали мир, свободу и человеческое достоинство в Европе и во всем мире.

Благодарю вас за внимание. (Аплодисменты.)

Автор U.S. Mission Russia | 21 января, 2022 | Категории: Новости, События

Знай свою цену

«В этом новаторском и важном томе Андре Перри блестяще подчеркивает важность исправления расистской государственной политики, которая «создала неравенство в жилье, образовании и богатстве», особенно в чернокожих общинах. Помимо тщательного анализа динамики девальвации, Перри написал мощное личное повествование, которое увлечет его читателей».
— Генри Луи Гейтс-младший , профессор Университета Альфонса Флетчера, Гарвардский университет

«Черные женщины давно знают, как строить и развивать сообщество, несмотря на негативное восприятие ценности другими. Эта книга прекрасно иллюстрирует для остального мира, как воспринимаемая ценность и гендерный расизм в политике убивают нас».
— Алексис Макгилл Джонсон , соучредитель Института восприятия; исполняющий обязанности генерального директора, Planned Parenthood

« Знай свою цену — это целенаправленное, глубокое и критическое исследование патологии расизма, классизма и саморазрушающего воздействия американского равнодушия. Но то, что доктор Перри так умело освещает, — это культура осуществления нашего права на самоопределение, которая служила поколениям афроамериканцев средством выживания перед лицом самого опасного, жестокого и дискриминационного социального порядка. Знай свою цену предлагает решения, а не просто высказывает несогласие с существующим положением дел. Это дар понимания того, что единственная переменная, которую человек контролирует в дисфункциональной парадигме, — это его вклад в нее, без оправдания тех, кто является источником этой дисфункции. Личная, мощная и глубокая книга «Знай свою цену » — это проявление блестящего аналитического ума доктора Перри как исследователя и сердце человека, который говорит со страстью и глубоким знанием мира, который он создает в этой книге.
— Венделл Пирс , актер, продюсер, активист

«Бирмингем понимает, что укрепление доверия в сообществах, которые исторически подвергались дискриминации, требует времени, энергии и партнерства. Как мэр, я работаю в здании, где когда-то были начерчены карты города с красными линиями. Эта книга призывает городских лидеров думать и действовать систематически, чтобы начать борьбу с системным расизмом. В Бирмингеме мы боремся за экономическую справедливость и расовую интеграцию благодаря нашей истории, а не вопреки ей.
— Рэндалл Л. Вудфин , мэр, Бирмингем, Алабама

«В книге, основанной как на личных свидетельствах, так и на тщательных эмпирических исследованиях, Перри убедительно пишет о том, как чернокожим удалось справиться с системными и структурными препятствиями, поставленными перед нами историей. Перри чрезвычайно подробно описывает, с чем сталкивались чернокожие на протяжении поколений, чтобы помочь читателю понять, что современный ландшафт неравенства не случаен, а существует по замыслу. Знай свою цену — важное дополнение к любому разговору о расовом неравенстве в этой стране. Эта книга — важный инструмент, помогающий опровергнуть ложь, которую нам так долго твердили».
— Клинт Смит , автор книги Counting Descent

«В «Знай свою цену» доктор Перри обнажает жалкую традицию обесценивания черных тел и черной собственности. Писая изнутри наружу, он дает факты и цифры красной черты и последующего джентрификации, имена и лица — их радости, желания, надежды, боль, агонию и отчаяние.Сам текст написан тонко и с душой. Это читается так, как будто Джеймс Болдуин был социологом. Действительно, у доктора Перри есть слово для нашей осажденной демократии.
— Преподобный Осагьефо Секу , научный сотрудник Института политических исследований

«Мощный обвинительный акт белой культуры, которая настойчиво обвиняет жертв расизма в последствиях угнетения, «Знай свою цену» также является обнадеживающим и волнующим прославлением стойкости черных. Его тщательно проработанные доводы в пользу лучшего исследования и прекращения расистской политики должны стать обязательным чтением для американских политиков и людей, которые поставили их на посты.
— Грант Олифант , президент The Heinz Endowments

«Эти мемуары — не очередное самовозвеличивающее вуайеристское представление о триумфе капюшона. Скорее, это смелое, честное и аналитически проницательное понимание достоинства и ценности и вызов близорукой девальвации обществом чернокожих и сообществ. Эта книга — единственная в своем роде, а Андре Перри — национальное достояние. Как личность, так и наука, он наглядно и убедительно показывает, почему разнообразие и инклюзивность имеют значение.
— Дэррик Гамильтон , исполнительный директор Кирванского института изучения расы и этнической принадлежности; профессор, Колледж по связям с общественностью Джона Гленна, Университет штата Огайо

«По своей сути работа и исследования Перри носят очень личный, интимный и семейный характер, потому что они предназначены для чернокожих и о них, и его жизненный опыт сделал его исключительно чувствительным и сведущим в моделях социально-экономического неравенства, но то, что он делает, также государственная служба для общего блага.
— Карла Белл , Эссенция

«Перри размышляет о хорошем, плохом и уродливом и даже извиняется по пути за то, что не выполнил то, к чему он сейчас призывает других — увидеть и понять черную жизнь и черные места как достойные инвестиций».
— Оскар Перри Абелло , NextCity

«ВЕРДИКТ Специально для студентов, изучающих городское планирование и государственную политику, а также для тех, кто серьезно интересуется справедливостью и социальными изменениями в Америке, эта работа сочетает в себе чрезвычайно читаемый, хорошо задокументированный анализ данных с ориентированным на людей призывом к активности.
— Журнал библиотеки

«Книга мощная и трогательная; истории его детства в Уилкинсбурге, штат Пенсильвания, и медицинские проблемы, с которыми он и его жена столкнулись, одновременно жгучие и поучительные. Но Перри также предоставляет факты, цифры и диаграммы, которые можно ожидать от сотрудника Брукингского института».
— Питер Грин , Форбс

«Книга является очевидным выбором для курсов по урбанистике и расовому неравенству, а также (электронной) оценке и экономике.Перри эффективно подчеркивает ценность чернокожих сообществ, признавая при этом систематическое сокращение инвестиций и структурный расизм, которые обесценили их».
— Завади Ракс-Ахидиана , Социальная служба

«Книга Андре М. Перри «Знай свою цену: оценка жизни и имущества чернокожих в черных городах Америки » раскрывает паутину исторических и современных социально-экономических барьеров, которые поддерживают расовый разрыв в богатстве, и делает это посредством личного повествования, истории и исследования широкий спектр социальных вопросов.
— Дедрик Асанте-Мухаммад , Шелтерфорс

«Воодушевляющий взгляд на систематическую девальвацию собственности чернокожих и воодушевляющий призыв расширить возможности чернокожих сообществ для создания богатства за счет развития на основе активов».
— Энтони М. Барр , Американский консерватор

HER Home — ЦЕНА делает разницу Команда

Никакое другое место не будет для вас так важно, как ваш дом. Здесь вы воспитываете свою семью, переживаете жизненные взлеты и падения и оставляете незабываемые воспоминания с теми, кого любите.

ЦЕНА имеет значение Команда понимает это. И именно поэтому мы очень внимательно относимся к каждой сделке купли-продажи, которую мы совершаем. В конце концов, как неотъемлемые члены сообщества, наши клиенты являются нашими соседями. Они наши друзья и члены семьи, и их успех принадлежит нам.

Независимо от того, покупаете ли вы совершенно новый дом или продаете дом, в котором вы выросли или вырастили собственных детей, команда PRICE Makes A Difference Team всегда готова сделать ваш опыт максимально комфортным, приятным и беззаботным.

Цена имеет значение

Хью Прайс работает в сфере недвижимости более 25 лет и вместе со своей командой агентов по недвижимости помог тысячам покупателей и продавцов осуществить свои мечты о недвижимости. Гранвиль, где расположены наши офисы, находится в самом сердце округа Ликинг. Предлагая недвижимость для продажи в небольших деревнях, сельской жизни, районах и жизни в центре города, этот район является домом для фантастических школ и университетов, и он даже находится недалеко от центра Колумбуса.

ЦЕНА имеет значение Команда предлагает все последние списки недвижимости MLS для округа Ликинг и Центрального Огайо. Один из наших экспертов по недвижимости может помочь вам начать покупку или продажу уже сегодня!

Обслуживание ваших потребностей в недвижимости в округе Ликинг

Покупка или продажа вашего дома — это больше, чем просто деловая сделка. Это процесс. И хотя мы обязательно найдем для вас наилучшее предложение, мы также отнесемся к вашей сделке с той заботой и вниманием, которых она заслуживает.

Благодаря нашему обширному опыту, наша цель состоит в том, чтобы обучить вас всему, что вам нужно знать для эффективной покупки и продажи недвижимости. Мы хотим, чтобы у вас остались положительные впечатления от сотрудничества с нашими профессионалами в сфере недвижимости.

Принять решение о покупке или продаже дома непросто. Давайте сделаем это проще.

Позвоните нам сегодня по телефону (740) 587-7319 или свяжитесь с нами через Интернет. С нетерпением ждем сотрудничества с вами!

Келли Прайс — Her Lyrics

Детка, я смотрел издалека
И все знакомо звенит, Мммм
Но я не могу представить, о чем вы, должно быть, думаете
Потому что она никогда не сможет быть тем, кем я могу быть

О, одиночество действительно свело тебя с ума
И есть так много, что ваши глаза даже не видят, да
А потом я положил глаз на вашу женщину
И, к моему удивлению, я увидел, что смотрю на себя
Но как ты мог быть с ней?

Ее
Ты действительно не любишь ее, нет
Она
Потому что она не я и я
я
Я не буду стоять и смотреть, как ты притворяешься
Так что, детка, как ты мог?

Ее
Ты действительно не любишь ее, нет
Она
Потому что она не я и я
я
Я не могу стоять и смотреть, как ты притворяешься

Мы расстались, чтобы сделать это лучше
Потому что мальчик, ты сказал, что нам нужно время и пространство, ммм
Мы поклялись, что это временно
Но я никогда не думал, что меня заменят

Теперь ты живешь во всех наших мечтах с другим
И ты отдаешь все, что обещал мне
Ты притворяешься, что мы вместе, когда мы ничто
Но она не я, ее не может быть, нет
Как ты мог быть с ней, о, детка

Ее
Ты на самом деле не любишь ее, нет, нет
Она
Потому что она не я и я
я
Я не могу стоять и смотреть, как ты притворяешься
Так как ты мог играть со мной?

Ее
Потому что на самом деле не люблю ее, нет
Она
Потому что она не я и я
я
Я не могу стоять и смотреть, как ты притворяешься

Я никогда не думал, что тебе будет так больно
И я никогда не думал, что буду без тебя, без тебя
Тебе не нужно было убегать, чтобы найти меня снова
потому что я всегда был здесь, я настоящий
Так что не притворяйся, о

Ее
Ты действительно не любишь ее
Она
Потому что она не я и я
я
Я не могу стоять и смотреть, как ты притворяешься
О

Ее
Ты действительно не любишь ее, нет
Она
Потому что ты действительно любишь и и я
я
Я не могу стоять в стороне и позволять тебе притворяться
Мы могли бы начать снова

Ее
Я должен отпустить ее, детка
Она
И принеси мне свою любовь
я
Я хочу твоей любви, мне нужна твоя любовь

[Исчезновение]

ОБЗОР КНИГИ: Кто такая Флоренс Прайс? Молодые музыканты рассказывают историю девушки и ее музыки

Музыка Флоренс Прайс часто звучит на NWPB, поскольку записи ее симфоний, скрипичных концертов и фортепианных произведений становятся все более доступными. Предыстория этих записей — обнаружение давно утерянных рукописей Прайса во время ремонта старого дома за пределами Чикаго в 1990-х годах — теперь такая же часть американского музыкального фольклора, как и обнаружение скрипки Романа Тотенберга, или Визит Равель в Гарлем, организованный Гершвином.

Тем не менее, если вы спросите: «Кто такая Флоренс Прайс?» ты не одинок. Вот почему так называется живая новая книга для юных читателей и написанная ими. Размером для маленькой руки, ярко иллюстрированный и увлекательно рассказанный, он станет прекрасным подарком — и, безусловно, ценным дополнением к любой школьной библиотеке — для любого юного творческого человека, но особенно для такой девушки, как Флоренс, которая почти ни с кем не видится. цвет или пол среди Бетховена, Баха или Моцарта, о которых она узнает на уроке музыки.

Вопрос в названии книги повторяется, поскольку рассказана история Флоренс, и раскрываются ее таланты; она становится знаменитой, затем забывается, а затем вновь открывается всего за 27 страниц благодаря иллюстрациям, напоминающим яркие краски работ Джейкоба Лоуренса. На последних страницах книги добавлена ​​краткая биография с фотографиями композитора, неполный список произведений Прайса и предложения для обсуждения.

Помимо важности достижения Прайс как «первой» — первой чернокожей женщины, чью музыку исполнил крупный американский оркестр, — эта небольшая книга прославляет настойчивость.

Столкнувшись с отказом за отказом, молодые авторы пишут: «До поздней ночи Флоренс сидела за пианино и от всего сердца писала музыку».

А потом: «Однажды утром Флоренс получила письмо от Фредерика Стока, дирижера Чикагского симфонического оркестра. Он хотел исполнить ее симфонию. Флоренс была в восторге. «Возможно, все-таки есть надежда», — сказала она восходящему солнцу, когда ее мечты стали реальностью.

Предоставлено издательством Schirmer Trade Books. барьеры.Книга отвечает на вопрос, который задавали сами авторы средней школы.

Репродукции рукописи Прайса и исторической концертной программы на внутренней стороне обложки. Историческая перспектива завершается полным кругом в предисловии занятого американского композитора Джесси Монтгомери, цвет кожи и пол которой не помешали ей провести этот год в качестве композитора в Чикагском симфоническом оркестре — том самом оркестре, который исполнил удостоенную наград Симфонию № 1 Флоренс Прайс. 1 в 1933 году.

С этой книжкой завершается еще кое-что: все доходы от ее продажи идут в пользу школы, где ее авторам и иллюстраторам, а также следующему поколению таких же студентов, больше не придется спрашивать: «Кто такая Флоренс Прайс?» ?»

Метрополитен-опера | Leontyne Price: A Legendary Met Career

Питер Кларк

Публика Метрополитен-опера закрутила необыкновенный роман с американской сопрано Леонтиной Прайс сразу после ее дебюта 27 января 1961 года.К тому времени она была всемирно известной певицей, а также опытным, утонченным музыкантом и художником. Но больше всего слушателей волновала чистая красота ее голоса. То, что они услышали, было живым, сияющим, но никогда не металлическим тоном, который вызывал такие прилагательные, как бархатистый, мягкозернистый и элегантный. Ее вокал казался легким, свободным и парящим, с обильной громкостью и потрясающим динамическим контролем. И тембр ее голоса был уникальным, личным и сразу узнаваемым — она звучала как никто другой.В возрасте 90 лет в очаровательном интервью для документального фильма Оперный театр она прокомментировала свой собственный голос, вспомнив, как впервые услышала реверберацию в новом зале Метрополитена, сказав: «Это было так красиво». ты просто хотел поцеловать себя! Это было не тщеславие примадонны, а простая констатация факта. И зрители тоже хотели ее поцеловать, потому что услышать Леонтайн Прайс вживую было незабываемым опытом.

Прайс была известна ко времени своего дебюта в Метрополитене.На нее обратил внимание генеральный директор Рудольф Бинг еще в 1952 году, когда юная выпускница Джульярда снялась в гастрольной труппе Гершвина « Порги и Бесс », которая также шла на Бродвее. Ее вокальные данные вызвали восхищение критиков, и в 1953 году ее пригласили спеть «Summertime» для радиопередачи Met по сбору средств, проходившей в театре Ritz. Ее растущая карьера в Европе включала дебюты в Венской государственной опере, лондонской Королевской опере, на Зальцбургском фестивале и на Веронской арене.Именно на последнем из них Бинг услышал ее как Леонору в Il Trovatore и впоследствии предложил ей контракт за кулисами вместе с ее партнером по фильму, тенором Франко Корелли. (Прайс и Корелли изображены выше с Bing.)

Дебют

Прайс в Метрополитен-музыке, снова в роли Леоноры, встретил одобрение критиков, а также сенсационный успех у публики. Из обзора Гарольда Шенберга New York Times : «Ее голос, теплый и сочный, имеет достаточную громкость, чтобы с легкостью наполнить дом, и у нее есть хорошая техника, чтобы поддержать сам голос.Она даже восприняла трели так, как они были написаны, и ничто в той партии, которую написал Верди, не доставляло ей ни малейших проблем… Голос — это то, что имеет значение, а голос — это то, что есть у мисс Прайс».

Ее триумф продолжался, когда она взяла на себя новые роли в том же сезоне, что и ее дебют: главные роли в Аиде (изображение вверху этой страницы из спектакля 1965 года) и Мадам Баттерфляй (изображение выше) и Донна Анна в Дон Жуан . Ее выступления были феноменом сезона, как указано в обзоре ее Донны Анны, опубликованном в журнале Time : «Если кто-то и был недоволен ее успехом, так это манхэттенские билетные маклеры. ухитрился занять плацкартное место рядом с первым космонавтом.

Для своего второго сезона в Метрополитен Прайс удостоилась чести открыть сезон новой постановки Пуччини La Fanciulla del West (на фото выше). Реакция на ее первое выступление была положительной, но второе ей пришлось отменить после второго акта. Это была единственная неудача в ее карьере, но роль Минни была, пожалуй, слишком тяжелой для еще юного сопрано. Она осторожно вернулась к более подходящему репертуару, благоразумно взяла перерыв на несколько месяцев и отказалась от роли Минни.Вскоре она вернулась с новыми успехами: Эльвира в Ernani (1962), Фьордилиджи в Così fan tutte (1965) и Амелия в Un Ballo in Maschera (1966).

Затем последовала величайшая честь: Прайс был выбран для открытия нового Метрополитен-опера в Линкольн-центре в 1966 году в роли Клеопатры в мировой премьере оперы Сэмюэля Барбера « Антоний и Клеопатра », написанной специально для этого случая. (Прайс изображен выше как Клеопатра с Хустино Диасом, который пел Антония.) Хотя опера не получила особого признания, Прайс одержала личный триумф, и ее статус был подтвержден как ведущее американское сопрано труппы.

Но Леонтина Прайс прежде всего была певицей Верди. Более половины ее 204 спектаклей в Метрополитене были в роли главных героинь Верди. Она добавила Леонору в La Forza del Destino (на фото выше) — еще одну из своих лучших ролей — в 1967 году и часто повторяла одноименный персонаж Trovatore . Но именно как Аида она была наиболее известна и для нее она установила стандарт, который остается в силе и сегодня.Ее умение формировать мелодии Верди плавным легато и без напряжения подходить к высоким климатическим нотам роли сделало ее непревзойденной исполнительницей эфиопской принцессы. Она спела Аиду на премьере в 1969 году, снова на премьере новой постановки в 1976 году и, наконец, на своем прощальном выступлении в 1985 году.

Репертуар

Price Met, конечно же, включал и других композиторов. В дополнение к Don Giovanni и Così fan tutte , она спела Памину Моцарта в Die Zauberflöte .Вокальный стиль Пуччини подходил ей меньше, чем стиль Верди, но она была заметной Тоской (на фото выше, с Корнеллом Макнейлом в роли Скарпиа), Баттерфляй, Лиу в , Турандот и Манон Леско. Она спела Татьяну Чайковского в Евгений Онегин на английском языке в 1964 году и заглавную партию в Рихарда Штрауса Ариадна на Наксосе в 1979 году.

Всякий раз, когда Леонтин Прайс пела, это было событием. Среди ее самых восхитительных концертов были три исполнения Реквиема Верди в Метрополитен-музее, два раза в 1964 году в память о недавно убитом Джоне Ф.Кеннеди и один раз в 1982 году в память о давнем помощнике менеджера Метрополитена Фрэнсисе Робинсоне. Она также спела специальный телевизионный концерт в партнерстве с меццо-сопрано Мэрилин Хорн с оркестром Met под управлением Джеймса Левина в 1982 году.

Невозможно говорить о карьере Прайс в Метрополитене, не упомянув, что она была первой афроамериканской певицей-суперзвездой, незаменимой и вокруг которой компания планировала свой сезонный репертуар. Легендарная черная контральто Мариан Андерсон преодолела цветовой барьер Метрополитена в 1955 году, но ее выдающаяся карьера была на закате и она исполнила лишь одну роль в нескольких спектаклях.Как одна из ведущих примадонн компании, Прайс сопровождала Метрополитен в турне, в том числе в несколько южных городов, где театры были разделены. Ее присутствие там было важным фактором в изменении дискриминационной политики. Фактически, взлет ее карьеры в Метрополитене совпал с движением за гражданские права в Соединенных Штатах, и она гордилась тем, что является его частью. Наряду с ее исключительными художественными достижениями, это остается частью ее замечательного наследия.

 

Питер Кларк — директор архива Метрополитена

Келли Прайс утверждает, что ее сестра пыталась украсть ее деньги, пока певица боролась с Ковидом: «в игре была консерватория» + говорит, что ее сестра пустила слухи о ее пропаже

Келли Прайс

Келли Прайс утверждает, что ее сестра пыталась украсть ее деньги, пока певица боролась с Covid: «в игре была опекунство» + говорит, что ее сестра пустила слухи о ее пропаже

 

Похоже Келли Прайс не сдерживается и говорит как есть! Во время недавнего интервью VLAD TV Прайс откровенно рассказала о своей борьбе с COVID-19, а также раскрыла шокирующую информацию о своей семье. Как сообщалось ранее, прошлым летом у 48-летней певицы был диагностирован COVID-19, что привело к значительному повреждению ее правого и левого легкого. Когда ее спросили, почему казалось, что она скрывает свой диагноз Covid, Келли Прайс быстро отрицала, что была скрытной, и сказала, что именно она сообщила эту новость. Она объяснила, что во время ее пребывания в больнице протоколы Covid были очень строгими.

«Когда я попал в больницу, посещения прекратились. Мужчинам не разрешалось приходить в больницу с женами, у которых были дети, когда я был в больнице.” 

Далее она рассказывает, что ее сердце остановилось во время битвы с ковидом.

«На самом деле я несколько дней был без сознания. Мое сердце остановилось, я был мертв с медицинской точки зрения. Они смогли реанимировать меня. “

Келли Прайс говорит, что в прошлом году, когда она чуть не умерла от COVID, ее сестра пыталась «Бритни», чтобы получить все ее деньги. Это она пустила ложный слух о том, что она «пропала»? pic.twitter.com/cd9ODLQqzv

— Крис Эванс (@notcapnamerica) 27 января 2022 г.

Келли Прайс позже отвечает на слухи о том, что она якобы пропала.Как сообщалось ранее, Келли Прайс , 48 лет, попала в заголовки газет в сентябре 2021 года, когда ее семья заявила, что она пропала без вести в течение нескольких месяцев. Как сообщается, певица исчезла вскоре после того, как ее выписали из больницы с COVID-19. Теперь Прайс утверждает, что эти слухи пустила ее семья, и она подозревает, что ее сестра пыталась украсть ее деньги. Цена указана,

» Этим летом я почти получил «Бритни Спирс».. Конкретный член семьи играл в роли опекунства… Некоторые члены семьи поссорились из-за этого.

Часть 1. Сестра Келли Прайс звонит на шоу и говорит, что ее семья не видела ее уже несколько месяцев. pic.twitter.com/DVFxJGv7GL

— РЕЗЕРВНЫЙ АККАУНТ (@JasmineBrandTHE) 25 сентября 2021 г.

Она продолжила,

«У меня есть двоюродная бабушка, которая действительно хотела что-то сказать моей сестре по этому поводу и сказала ей: «Зачем тебе это делать?».

По словам Келли, когда ее тетя столкнулась с сестрой по поводу обвинений, ее сестра ответила:

«Если она [Келли Прайс] умрет, он [ее муж] получит все.

Келли Прайс и ее муж

 

Что вы думаете о комментариях Келли о ее сестре? Дайте нам знать в комментариях ниже!

Необработанный алмаз – Сад и оружие

Вы можете узнать историю жизни Марго Прайс несколькими способами. Один из них — посидеть с ней в кафе в Ист-Нэшвилле, где, поскольку это Ист-Нэшвилл, место будет переполнено как начинающими, так и состоявшимися музыкантами, среди которых гитарист авангардной поп-музыки Робин Хичкок, который заглянет, чтобы поздороваться.Вы не можете не заметить, что многочисленные татуировки Прайс придают ее биографии своего рода книжную иллюстрацию, рисунки на ее коже часто иллюстрируют вехи, о которых она рассказывает. Гигантский череп буйвола, украшающий ее левое бедро, например, увековечивает память Buffalo Clover, ныне несуществующей группы из Нэшвилла, соучредителем которой она стала («Я пошутил, что название татуировки должно быть Buffalo Over, но это действительно красиво»). Она указывает на слово BEAT , выведенное на ее левом запястье: «Наверное, мне следовало взять битник , но я много читала Джека Керуака и поэтов-битников.У меня на пальце нота, за которую я выменял травку». Она смеется. — Какой-то парень сделал это у себя на кухне. А вот и ее левое плечо, почти прикрытое загадочным деревом, на котором сидят три птицы. Она делает паузу. «Этот я получила вскоре после того, как потеряла Эзру, — говорит она. Эзра был одним из мальчиков-близнецов, которых Прайс родила в 2010 году; родился с редким пороком сердца, прожил всего две недели. «Это называется Птицы Рианнон, кельтский символ, который я нашел в книге. Говорят, что птицы будили мертвых своим пением и могли убаюкивать живых.Я укачивал Иуду» — выжившего близнеца — «каждую ночь, напевая ему, чтобы он заснул, и на дереве было три птицы, так что это было похоже на нас троих».

фото: Дэвид Макклистер

Но еще один способ узнать историю тридцатичетырехлетней давности — лучший способ — это послушать песни Марго Прайс. В идеале это должно быть сделано вживую — она яростная исполнительница с лимонным голосом, который не просто разрезает болтовню в баре, но может заставить ее замолчать на полуслове. В противном случае включите один из ее альбомов: ее широко известный дебют 2016 года, Midwest Farmer’s Daughter , или ее последний, All American Made , который выходит в октябре. Звук на обоих — винтажный кантри — гнусавость телекастера, мазки педальной стали — но не реплика кантри; нет глазури музыкальной ностальгии, вообще никакой глазури. Ставьте в очередь ее песни, пока вы одни в машине, скажем, без определенного места или где у вас есть место, чтобы сосредоточиться не только на пении Прайс, но и на том, что она поет. Потому что история, которую должна рассказать Марго Прайс, — напряженная, бурная, история, изобилующая душевной болью и упорством, и она говорит правду.

Вот как она начинает «Hands of Time», заглавную песню своего дебютного альбома:

Когда я выехал из города по грунтовой дороге
У меня было пятьдесят семь долларов от разорения
Поцеловал маму и сестер и попрощался
И с уложенным чемоданом Я вытер слезы с глаз

Отсюда песня переходит к хронике, с той же степенью детализации за пятьдесят семь долларов, полной жизни и временам Марго Рэй Прайс из Аледо, штат Иллинойс.Это настолько похоже на мемуары, насколько это вообще возможно, когда вы держите гитару в руках, тексты песен описывают потерю ее отцом семейной фермы, ее изнурительные годы ученичества в Нэшвилле, ее изменчивые романы с мужчинами и алкоголем, даже опустошение потери ребенка.

 

Громкий успех песни — Rolling Stone признал ее лучшей кантри-песней 2016 года — поэтому может показаться нелогичным. Это не просто автобиографично; это автобиография. Подробности, которые приводит Прайс, не похожи на поэзию списка, которая доминирует на кантри-радио: крики культурной идентичности проселочным дорогам, кузовам грузовиков, обрезкам и холодному пиву.Это подробности ее жизни. То, как восприняли эту песню, иногда даже может показаться нелогичным самой Прайс: «Я до сих пор удивляюсь, когда вижу, как люди подпевают «Hands of Time» на моих концертах, потому что это такая личная песня», — признается она. «Но там есть строки, которые могут коснуться каждого. Например, работать на дерьмовой работе, не знать, что происходит в будущем, и не иметь возможности изменить свое прошлое. И каждый проходит через потерю кого-то».

Марго Прайс — миниатюрная, с распущенными светлыми волосами, нежно-голубыми глазами и носом, на котором видны следы того, что его несколько раз ломали — последний раз, и, возможно, он подходит соавтору песни под названием «Hurtin’ (On the Bottle)». через столкновение с пряжкой ремня в состоянии алкогольного опьянения.У нее кривая улыбка, которая часто начинается с уголка рта, хотя в это утро в Восточном Нэшвилле ей труднее изобразить эту улыбку: она пропустила седьмой день рождения Джуды, чтобы выступить на престижном фестивале Гластонбери в Англии. , но когда она готовилась устроить для него запоздалую вечеринку, она получила известие о внезапной смерти близкого друга. Горе и материнская вина витают рядом. Пока скорбь свежа, вина долго тлеет. «Помню, когда я забеременела, у меня было несколько сверстников, женщин, которые говорили мне: «Теперь, когда ты беременна, ты, наверное, собираешься бросить музыку, верно?», — вспоминает она.Она издает кислотный смех. «Я подумал: «Я не калека, у меня просто будет ребенок».

— Никто никогда не требует этого от мужчин, — продолжает она. «Я уверен, что мужчины, которые путешествуют, в равной степени скучают по своим детям, в этом нет никаких сомнений. Но это безумие, двойные стандарты. «Дикие женщины» на новом альбоме — это именно то, о чем там говорится. Мужчины могут пойти и сделать это, но почему-то это так раздражает, когда это делает женщина. И я до сих пор борюсь с этим. Эммилу Харрис, вероятно, то тут, то там пропустила день рождения — у нее были дети.Я уверен, что Лоретта Линн пропустила несколько дней рождения. И это так тяжело, потому что я все равно чувствую вину за это, но я должен поставить еду на стол».

Борьба за то, чтобы накрыть стол, и сопротивление шовинизму звукозаписывающей индустрии (и более широкой культуры) были отличительными чертами долгого и медленного восхождения Прайса к славе страны. Она родилась и выросла в Аледо (население 3516 человек), где ее мать была учительницей, а отец устроился на работу тюремным охранником после потери семейной фермы в том же году, когда Джон Мелленкамп выпустил «Дождь на чучеле», в котором сетовал на волна выкупа ферм.Она получила свою первую гитару вскоре после восьмого класса, и, если не считать увлечения танцами и группой поддержки, которое принесло ей стипендию в Университете Северного Иллинойса, гриф этой гитары указывал путь к ее будущему. Она бросила колледж в двадцать лет и с этими пятьюдесятью семью долларами в кошельке совершила архетипический переезд в Нэшвилл в 2003 году.

Это было не так безумно, как звучало. Певица Сьюзи Боггусс проделала именно этот переход из Аледо в Нэшвилл поколением раньше и поднялась высоко в чартах кантри.Кроме того, у Прайс была семья не только в Нэшвилле, но и на Music Row: ее двоюродный дедушка Бобби Фишер — ветеран-песенник, наиболее известный как соавтор песни Ребы Макинтайр «You Lie». «Моя мама думала, что он просто расставит все по местам, — вспоминает Прайс. «О, дядя Боб, он со всем разберется». Я сыграл ему несколько песен, и он просто сидел очень тихо в течение долгого времени, а потом сказал: «Вот что ты должен сделать. Вы должны избавиться от телевизора, избавиться от радио, избавиться от компьютера.Просто пиши. Просто продолжай писать». Это был его способ сказать мне, что мои песни недостаточно хороши. Это разбило мне сердце, но это было так верно».

фото: Дэвид Макклистер

«Это было своего рода освобождением», — говорит Прайс о личной направленности своего первого альбома. «Я лгал людям. Со стороны, наверное, все выглядело нормально».

Прислушиваясь к совету дяди, она могла улучшить свои навыки письма, но не облегчила ей жизнь. Она собирала зарплату, как могла: работала официанткой, преподавала танцы, устанавливала виниловый сайдинг.Она писала песни и пела их везде, где ей позволяли. Она столкнулась с несколькими плохими мужчинами, в том числе с неряшливым потенциальным менеджером, подсыпавшим ей выпивку, на что Прайс ссылается в своей песне «This Town Gets Around», а затем с одним хорошим человеком, который оказался женат. Его звали Джереми Айви, он играл на басу, и вскоре они вдвоем создали группу. Они уехали в Боулдер, штат Колорадо, устраивали уличные уличные гуляния и жили в палатке, пока холод не отбросил их обратно в Нэшвилл, где они поженились.Но холод оставался проблемой: «Мы были так бедны, что едва могли есть, — говорит она, — и не могли получить отопление, потому что газовая компания хотела внести депозит в размере семисот долларов или что-то в этом роде». Они проводили ночи, дрожа от холода у обогревателя, поедая украденные в магазине бутерброды и играя на гитарах. «Были времена, когда мы спрашивали: «Какие еще навыки у нас есть?»

Дэвид Макклистер

Беременность в 2010 году кое-что соединила, но потеря одного из детей разрушила все.Она погрузилась в духовную трясину. «Я просто не могла справиться», — говорит она. «В больнице мне предложили терапию и таблетки, но я отказался. Я лечил себя тем, что было вокруг». Что бы ни было вокруг, как правило, исходило от спиртного на Мейн-стрит, и авария под влиянием привела Прайса в тюрьму округа Дэвидсон. Тюремное заключение было тревожным звонком, в широком смысле, но, хотя оно оказало своего рода хиропрактику на личную и творческую жизнь Прайс (она отказалась от выпивки и использовала этот опыт для потрясающей песни под названием «Weekender»), ее карьерный путь остался таким же запутанным.Она вспоминает, как играла в шоу в Мейконе, штат Джорджия, для аудитории из пяти человек и картонной модели Кенни Чесни. Тем не менее она упорствовала. «Во мне было что-то, — говорит она. — Я просто чертовски упрям.

 

Чтобы записать «Дочь фермера со Среднего Запада» , она и Айви продали свою машину и заложили ее обручальное кольцо, чтобы позволить себе время в легендарной Мемфисской студии Sun Studio — авантюра, которая какое-то время выглядела обреченной на провал. Никто в Нэшвилле не хотел иметь ничего общего с альбомом.«Это были не просто ярлыки», — вспоминает она, и ее голос дрожит от разочарования. «Я не смог найти агента по бронированию. Я не мог получить управление. Я не мог получить контракт на публикацию. Один из лейблов сказал: «Да, у нас уже есть две девушки на нашем лейбле, поэтому нам придется отказаться от Марго». Единственный наряд, который не прошел, был тем, который, по большинству мер, не должен был пройти. Я даже не думал об этом: Third Man Records, инди-рок-лейбл, основанный Джеком Уайтом. Midwest Farmer’s Daughter стал первым кантри-альбомом лейбла. Подпитываемый шумихой в СМИ и похвалой критиков, он дебютировал в десятке лучших кантри Billboard, став первым альбомом сольной исполнительницы, который сделал это без хита, ставшего причиной его роста. Кантри-музыкальный истеблишмент подставил ее; теперь Прайс должен перевернуть его обратно. В течение нескольких недель она выступала на Saturday Night Live .

Рецензент NPR четко резюмировал привлекательность ее музыки: «То, что она выпускает, мощно и звучит правдоподобно». (То, что NPR обратило на это внимание, само по себе стало сигналом, включив Прайс в круг литературных авторов песен, в который входят Джейсон Исбелл и ее бывший коллега по группе Стерджилл Симпсон.) Питер Купер, старший директор Зала славы и музея музыки кантри и автор книг Johnny’s Cash и Charley’s Pride , говорит, что история Прайса напоминает ему легенду кантри Тома Т. Холла. Холл едва справлялся со своими обязанностями как автор песен, когда его жена убедила его писать, исходя из своего опыта. Появившаяся песня «A Week in a Country Jail» была именно об этом: семь дней, которые Холл провел в тюрьме Кентукки. Это стало его первым хитом номер один. «Он обнаружил, что специфичность является толчком к универсальности», — говорит Купер, затем поворачивается к Прайсу.«Она пишет о переживаниях, присущих только ей самой, но когда она превращает их в песни, они раскрывают что-то о нас самих. Люди реагируют на эту глубину и реальность».

Та же глубина и реалистичность перетекают в All American Made . Новый альбом представляет собой более широкое, более шумное усилие, с аккордеонными вставками и органными завихрениями, аранжировку завершает евангельский хор (и Уилли Нельсон присоединился к дуэту), но тексты и подача Прайса по-прежнему основаны на опыте, перемешанном с реальной жизнью. .Она пересматривает потерю семейной фермы своим отцом в «Сердце Америки». Она извергает праведный огонь в песне «Pay Gap», осуждающей неравенство в доходах женщин, а затем сталкивается с более специфическим проявлением сексизма, к которому обращается «Wild Women», напевая: «Трудно быть матерью, певицей и женщиной».